Школьные тайны и геометрия первой любви. Американские приключения русской учительницы - Татьяна Мануковская

– Чего орал-то? Сидел бы себе тихо да пивко попивал.

– Да энтого вашего, ну… энтого, который напротиву меня сидит, испужался. Глядь, а на меня висельник идёт. На шее полоса от верёвки свяркает, рожа синяя, а губы белыя. Тут зарычишь.

Первым согнулся в хохоте Боб. В сильном возбуждении от всей этой истории, он стал дёргать своего друга Призрака за руки, приглашая повеселиться вместе. Г олова с Очками Ужаса затряслась, и глаза замигали жутью и грязно-чёрными болотными отблесками. Мужик закрыл голову руками и завыл. В этот раз он подвывал, как койот на неудачной охоте. Хор получился на славу: бомж вопил истошно и тонко, Боб рассыпался фальшивыми гитарными аккордами на три ноты, староста с Сэмом благородно смеялись, стараясь подчёркивать мужественные нотки в своих молодых баритонах, а Призрак катался по полу, издавая те звуки, которые получалось издавать.

И только девочки заливались красивыми влажными трелями, хлюпая носами и вытирая слёзы.

Насмеявшись, дети решили выяснить, что за проволоку тянул за собой «подвальный сиделец». И кто «вещал» о том, что они мёртвые.

Гость оказался бывшим радиотехником. Много лет он устанавливал навороченные стереосистемы и автомобильные телевизоры в машины требовательных клиентов на заводах Форда. Короче говоря, занимался радио и теле тюнингом высокого класса. В этот Хэллоувин бедняга доковылял до дачи засветло. Чёрное озеро кишело празднующими, а его берега превратились в одну большую парковку. Некоторые машины были с антеннами. Некоторые с радиоприёмниками. Самые навороченные – с телевизорами. Мужик решил, что будет справедливо, если он найдёт какой-нибудь Форд, напичканный аудио и видео гаджетами, и позаимствует из него кое-что для своего личного праздника.

Тут блеклые глаза пленника хитро сверкнули и он важно изрёк:

– А хтоть его знает… Может, я эти штуковины сам им и прилаживал. А, значить, имею право… Попользоваться.

Недолго думая, он вытащил одну антенну и один радиоприёмник из незакрытого автомобиля и скрылся в подвале дачи. Настроил всё это на местную волну и начал праздновать.

Дальше ребята всё поняли сами. Каждый Хэллоувин находились «прикольщики радиолюбители», пугающие легковерных старушек и слишком доверчивых домохозяек «Эфиром из Преисподней». Местная полиция их ловила, наказывала, но каждый год кто-нибудь «вёл прямой репортаж» либо из свежей могилы, либо из местного морга, а некоторые предлагали позвонить на прямую горячую линию самому Принцу Тьмы. И ведь звонили же!!!

За окном, между тем, тихий сумеречный свет разогнал все тучи. Лес выдохнул на озеро облако свежего воздуха. Вода начала кокетливо подмигивать стройным елям маленькими шкодливыми волнами, и озеро покрылось нежной, глубокого зелёного цвета рябью. Девочки выбежали на улицу. Им хотелось помолчать и не спеша прогуляться вдоль водоёма, в котором уже плавал и кувыркался хрупкий полумесяц, добавляя в изумруд воды брызги золотых россыпей.

Если бы они знали, как сильно ждали их бравые друзья-бойскауты этого момента. Едва за девушками закрылась дверь, бомж скользнул в подвал и вскоре …вечеринка началась. За полчаса пиво было выпито, животы окончательно надорваны, подорваны и почти оторваны в новых и новых конвульсиях смеха. К тому времени, когда подруги достигли противоположного берега, парни принялись за вторую коробку. А когда девушки вернулись, со второй коробкой тоже было покончено.

Фанки « разпушился и расхвостился», как главный индюк птичьего двора, и решил подправить свою сначала подвешенную, затем подмятую, а потом и вовсе нокаутированную репутацию. Он принял решение идти домой пешком. Да, через дикий лес! Да, через ямы и ухабы! Да, через овраг, где водилась по таким вот Чёрным праздникам нечистая сила! В общем, навстречу всем этим худосочным призракам леса.

Отговорить его не удалось. Он встал, расправил увесистые плечи, и, ступая не очень твёрдо, ушёл.

Остальные ребята вызвали такси, разрешив бомжу пересидеть на даче до утра. Девочки объявили бойкот, погрузились в «молчанку» и заявили, что доберутся домой сами. Тришка позвонила старшему брату и попросила забрать их через час. Они хотели навести хоть какой-то порядок на притихшей, обалдевшей от приключений, со слегка поехавшей крышей даче.

В последнюю минуту Призрак озаботился судьбой «бедного Фанки» и наотрез отказался садиться в такси. Он решил последовать за другом. Пешком, в тёмный лес и через нехороший овраг. Удержать его не удалось.

Глава 3. Встреча цивилизаций и полёты перед доской

Только взявшись за дверную ручку, я вспомнила, что сегодня был Хэллоувин. От этой мысли мне даже полегчало. Наверняка, то, что раздавалось за стенами кабинета истории, было какой-нибудь Хэллоувинской штучкой. И я смело вошла в класс.

Не знаю, как я выглядела, увидев тех, кого мне предстояло обучать Новейшей Истории.

Догадываюсь, что не очень радостно. Более того, вполне возможно, они приняли меня за одного из «своих». Из тех, кто не совсем здесь и не совсем в себе.

Половина класса разговаривала на очень странном, никогда мной не слыханном языке.

Язык звучал примитивно и смешно. Я сразу вспомнила нашу известную комедию:

– Кин —дза-дза..

– Куу…

На меня смотрели (нет, это сильно сказано), поглядывали через прорези амуниции Штурмовики. Пара Имперских гвардейцев вращала глазами, скрытыми за прицельными монокулярными визорами. Из-под тяжёлой светящейся короны меня старался уничтожить своенравный взгляд принцессы Падме. Её величество Лея пыталась заморозить непрошеную пришелицу властными «световыми» брызгами из-под слишком большой, нелепо сидящей на её маленькой головке, диадемы.

Дарт Вейдер злобно косился в мою сторону, приподняв капюшон грязно-коричневого балахона. И только Люк Скайуотер не смотрел на меня вообще. Я его внимания не заслуживала. Я поискала мудрого Бена Кеноби, но он отсутствовал. Может, ушёл, забрав остатки ума у непокорных, своенравных повстанцев и не желающего взрослеть ученика.

– Добро пожаловать в новый эпизод Звёздных Войн местного образца – поняла я.

Остальные шесть человек выглядели вполне по-человечески, но все до одного разговаривали на непонятных, каких-то экзотических языках. И ни один не прервал милую беседу с товарищем или подругой при моём появлении.

На раздумья у меня были секунды.

– Хотите поиграть, ребятишки? – недобро подумала я. – Сейчас поиграем! Тоже мне, нашли, чем удивить и заморозить! Другая цивилизация у них, видите ли! Они такие особые, что на всех языках, кроме английского разговаривают! Ну, подождите, будет вам и межгалактическая битва, и радостная встреча с новой планетарной системой. Здесь один человек, который, действительно, выходец из другой цивилизации. И это точно не вы!

Я начала урок. Внутри меня лёгким облачком порхала детская радость: ведь заговорила я на родном, богатом и гибком, русском языке, не забывая вставлять эмоциональные пассажи на итальянском и приперчивая свой монолог звучными испанскими фразами.

Каждое новое слово, произнесённое на русском, наполняло меня весёлой уверенностью в себе. Представившись и нимало не заботясь о том, поняли они что-нибудь или нет, я подошла к карте мира и классной доске.

Написав цифру 1945 год, а под ней три даты: 8мая, 9 мая и 2 сентября, я приступила к рассказу о разгроме Германии, окончанию Великой Отечественной и Второй мировой войн. Неожиданно вспомнив школу Станиславского и уроки актёрского мастерства, на которые нас «загоняли» преподаватели Лингвистического университета, я лихо разыграла историческую драму « Гитлер капут, мы победили, фашизм не пройдёт».

Когда я дошла до самоубийства фюрера, над моей губой появились гаденькие усики, нарисованные чёрным маркером, а затем я лихо плюнула на ладошку и размазала по лбу косую чёлку. Я вошла в образ так глубоко, что когда свалилась в агонии на журнальный столик, у меня не было желания с него подниматься: такого персонажа хотелось упокоить навсегда!

Я бегала перед картой, изображая самолёты всех видов: разведчики, бомбардировщики и даже штурмовики. Я надувала щёки и безобразно свистела, изображая бомбардировку Хиросимы и Нагасаки американскими лётчиками, вышагивала на Параде Победы в Москве и выступала с обвинительной речью на Нюрнбергском процессе. Возможность говорить на родном языке меня так окрылила и смягчила душу, что я старалась с каждой фразой употреблять всё больше международных слов, понятных каждому. И проговаривать их мед-лен-но и внят-но.

«Сражение» заменялось на «баталию», «самолёт» на «аэрокрафт», «захватили» звучало как « арестовали», а «остановить наступление» превращалось в его «блокировку» и далее «по списку». Я даже пару раз упомянула имя Джорджа Лукаса, режиссёра «Звёздных войн». Он просмотрел много документальных фильмов о войне и, особенно, о лётчиках, прежде чем написал многие батальные эпизоды.